Крылья страха - Страница 100

100

Электричество здесь не экономили – все пространство стилизованного под парижское бистро кафе было залито неоновым светом. В самом центре возвышалась склеенная из картона Эйфелева башня, на подоконниках цвели искусственные голландские розы и тюльпаны, на столиках, покрытых красными клетчатыми скатертями, стояли светильники с ярко-красными колпаками, а за стойкой бара, полки которого просто ломились от красивых бутылок, скучала местная красавица в черном платье, плотно облегающем ее располневшую фигуру. Здесь пахло претензией на европейский дизайн и обслуживание, а еще жареным мясом, духами и лимоном, который, ломтик за ломтиком, отправляла в рот меланхоличная барменша.

– Девушка, мне бы поесть чего, – обратилась Юля к девушке. – Только все самое хорошее, свежее и дорогое. У меня капризный желудок.

– Хотите, я дам вам меню, а вообще-то могу и на словах рассказать…

– Давайте лучше на словах… – Юле показалось, что они как-то сразу понравились друг другу.

– Хорошо. Тогда могу предложить вам жареных цыплят, куриные котлеты, поджарку из говядины, азу по-татарски, плов из баранины…

– Вы что, серьезно? И у вас все это есть? Или вы так шутите?

– Я вовсе не шучу. Вы не смотрите, что сейчас здесь так тихо и никого нет. Вечером приедут строители, и здесь начнется такое…

– Какие еще строители?

– У нас тут животноводческий комплекс неподалеку возводят, кто-то большие деньги отмывает, зарплату такую платят, можно вообще из ресторанов не выходить… Но и работать приходится много…

– Это что же, местные, что ли, работают?

– Откуда? Все городские, приехали на вахту… Вот и заказывают кто плов, а кто блинчики с творогом. Платят хорошо, у нас тут после девяти вечера музыка, ансамбль из города приезжает… Жизнь, короче, цивилизация… Ну и пьют, конечно, много, безобразничают…

– А как же вы-то? Вам здесь не страшно?

– А у меня муж – директор этого кафе, и они это знают, не пристают, к тому же мне скоро рожать, кому до меня дело?

– Вы местная?

– Местная… почти.

– Вы не знаете, где живут Сконженки?

– Новенькие, что ли? Знаю. На самом краю Поливановки. Но не уверена, что они живут… В смысле, живы… А зачем они вам? Такая шикарная девушка, приехала на «Форде» и спрашивает про каких-то алкоголиков…

– Я – частный детектив, занимаюсь одним делом, и Сконженки мне нужны в качестве свидетелей. Но если они, как вы говорите, пьют, то даже и не знаю, сумею ли я у них что-нибудь узнать… А на какие деньги они пьют?

– Он работает на ферме, навоз таскает… Людмила убирает в магазине, кое-как перебиваются, а пьют самогон, который сами и гонят… Я вообще не понимаю, зачем они сюда приехали… У них здесь когда-то давно тетка жила, но потом померла, вроде бы дом им оставила… не знаю я всех подробностей, но пропащие они люди, это факт… Так вы кушать-то будете?

– Буду. Принесите цыпленка, салат какой-нибудь, я вот вижу, у вас тут пирожки с яблоками… И компот.

После обеда Юля, узнав у Кати – так звали барменшу, – как проехать на Весеннюю, отправилась разыскивать дом, где жила семья Сконженко. Она бы не удивилась, если бы, войдя в дом, увидела там два трупа. Но и мать, и отец пропавшей девочки были живы и относительно здоровы. Большой старый дом, просторный двор с двумя тощими дворнягами на привязи, покосившееся крыльцо, пахнущие керосином сени, захламленная кухня, сковородка с жареной колбасой на столе, и мужчина с женщиной – сонный взгляд, прозрачные от алкоголя глаза…

Катя подсказала ей взять для «свидетелей» пару бутылок водки и закуску, и вот теперь, когда на столе появился холодец, котлеты, цыплята и две волшебные бутылки с прозрачной жидкостью, хозяева, до того времени пытавшиеся о чем-то спросить неожиданную гостью, заметно повеселели. Юля, с отвращением глядя, как он и она выпивают большими глотками водку из стаканов, чувствовала себя самой настоящей преступницей, спаивающей и без того больных людей. Она спрашивала их о дочери, Ирине. Разговор был тяжелый, муторный, запутанный… Видимо, испитые мозги супругов Сконженко были не в состоянии вспомнить в деталях весь ход событий, которые произошли еще в городе… Они помнили дочь, помнили, что она ушла из дома и не вернулась. Но с кем она встречалась, был ли у нее мальчик, знают ли они девочку по имени Валя Кротова, вспомнить так и не смогли… И только одна фраза насторожила Юлю. Ее произнесла с какой-то горечью в голосе мать Ирины:

– Она была хорошая, деньги нам приносила, я купила себе и ей сапоги, а этот дурак их пропил на следующий день…

– Но откуда у нее могли появиться деньги?

– Оттуда… – произнесла мать многозначительно и икнула. Кожа на лице этой женщины истончилась, стала почти прозрачной и нездорово розовой. Водянистые глаза казались заплаканными. Под черной вязаной кофтой болтались плоские длинные груди. Это была полностью опустившаяся, с грязной головой и грязным, дурно пахнувшим телом женщина. Вернее, существо с первичными признаками женского пола. Ее муж выглядел еще хуже – он был небрит и грязен, как бомж.

* * *

На обратном пути Юля снова заехала в кафе. Там уже появились первые посетители. Катя встретила ее приветливой улыбкой, спросила, не перекусит ли она еще чего-нибудь… Обе рассмеялись.

– Катя, мне бы руки помыть…

– Пойдемте, я вас проведу в туалет… Что, не понравились вам Сконженки? И такие люди бывают… Мне их даже жалко… Говорят, у них дочь убили.

– Убили? Я слышала, что она пропала.

– А мне кто-то рассказывал, что ее убили. Она на трассе «работала», шоферюг обслуживала…

– Да ей же всего-то тринадцать было…

100