Крылья страха - Страница 24

– В том-то и дело, что ПРИСЫЛАЕТ, а не приносит сам. Потому что знает, стоит тебе его увидеть во всей красе, как ты закричишь от ужаса.

– Брось, Крымов. Ты напоминаешь мне мальчишку, рассказывающего на ночь страшную историю, чтобы только я не уснула. Можешь не стараться, я все равно буду спать без задних ног.

– Ты, конечно, не послушаешься моего совета, тебе льстит, что за тобой ухаживает министр, но все же… не подпускай его к себе. Подумай сама, тебе не семнадцать лет, ты обыкновенная молодая женщина.

– Ты еще скажи, что я некрасивая и дура.

– Да пойми ты, у Ломова неограниченные возможности. Как ты думаешь, почему он из всех женщин, которых ему могли бы присылать даже из Африки или Австралии, предпочел тебя?

– Я спрошу его об этом, – холодно произнесла Юля, выходя из машины. – Спасибо, что подвез. Если мне позвонит Марта и скажет про деньги, я перезвоню тебе. Или нельзя?

Крымов смотрел на нее, стиснув зубы.

– Звони мне в любое время и научись не обращать внимания на мои резкие выпады. Сотовый телефон – пренеприятнейшая штука, которой не место в постели, согласись.

Она резко повернулась и вошла в подъезд. Поднимаясь по лестнице, Юля была готова к тому, что увидит у двери квартиры сверток с цветами, но ошиблась. Уголок белой бумаги торчал из замочной скважины. Значит, там должен быть какой-нибудь нейтральный текст. Но от кого? От Ломова? От Марты Басс?

Она достала записку и, развернув ее, прочла:

«Как только войдете, позвоните, пожалуйста, по этому телефону».

Записка была отпечатана на компьютере. Кто-то осторожничает.

«Ладно, позвоню».

И только оказавшись дома и упав на кровать, Юля поняла, как сильно она устала. Все тело ломило, глаза закрывались. Не было ни аппетита, ни вообще каких-либо желаний, кроме желания поскорее уснуть. Разве что принять ванну.

Уже лежа в ванне и наблюдая за тем, как все выше и выше поднимается вода, обволакивая приятнейшим теплом тело, Юля, расположив на столике телефон и разгладив записку, набрала указанный в ней номер и затаила дыхание. Трубку взяли, и она услышала голос Ломова:

– Слушаю.

– Это вы оставили мне записку?

– Юлия Земцова? Привет.

Она даже приподнялась в ванне, до того ее удивило его фамильярное «привет».

– Что-то вы сегодня припозднились. Вас подвез Крымов?

– Предположим. И почему бы вам не представиться по-настоящему?

– Пожалуйста. Павел Андреевич Ломов. Это Крымов вам рассказал обо мне?

– Почти.

– Он опять ревнует?

– Не знаю.

– Знаете, что я хотел бы больше всего на свете?

– Откуда же мне знать?

– Встретиться с вами.

– А почему именно со мной?

– Глупый вопрос. Извините, конечно. Но именно с вами потому, что вы нравитесь мне. Вы красивая молодая женщина, у вас превосходная фигура, нежная кожа и вообще вы вся просто светитесь изнутри. Мне бы хотелось обладать вами. Видите, я предельно искренен.

– Я это заметила. – Юля перевела дух и слизнула выступившую над губой капельку пота. От горячей воды кверху поднимался пар. – Но, по-моему, так не знакомятся и не предлагают себя.

– Глупости. Если я вас хочу, то кто же, как не я, скажет вам об этом? Другое дело, что Крымов наверняка проинформировал вас, что я стар и некрасив. Что ж, здесь он прав.

– Вы что, установили в его машине подслушивающее устройство?

– Нет, просто догадался. Понимаете, Юля, мне не хотелось бы, чтобы вы воспринимали меня как сексуального маньяка, который звонит по ночам и предлагает девушке разные гнусности. Я и пальцем до вас не дотронусь, пока вы сами этого не захотите. И я не могу, конечно, быть уверенным в том, что когда-нибудь этот миг наступит, но я буду очень стараться… очень…

И он положил трубку. Юля была в шоке. Она не допускала мысли о том, что их разговор могли просто прервать. Слишком уж законченная и эффектная фраза прозвучала в конце: мол, ждите продолжения.

И оно не заставило себя ждать. Раздался звонок в дверь. «Это Марта…»

Накинув халат, она подбежала к двери и заглянула в «глазок»: никого. И снова тихо. Тогда она метнулась к окну, но увидела лишь хвост удаляющейся на тихом ходу черной машины. Значит, тот, кто ей только что позвонил в дверь, уже уехал. Это навряд ли был сам Ломов, это, должно быть, кто-то из его ближайшего окружения.

Она открыла дверь, но для надежности решила не торопиться с цепочкой. Но даже в образовавшуюся щель она смогла увидеть на пороге большую картонную коробку. Такую, в каких возят телевизоры или бытовые комбайны.

Юля сняла цепочку, открыла дверь пошире и, убедившись в том, что лестничная площадка пуста, с большим трудом втащила коробку в прихожую.

Раскрыв ее, она обнаружила в ней корзину с продуктами. Вернее, с фруктами и сладостями. «Как в кино…» Ухватившись за ручку, она достала из коробки корзину и отнесла ее на кухню. Села и, подперев щеку, стала смотреть на этот гастрономический шедевр. «Красиво», – как сказала бы мама. И это действительно было красиво. Оранжевые, с нежным золотистым пушком персики, лоснящиеся мандарины, переполненные соком продолговатые с янтарным отливом груши, маленькие красноватые яблочки, живописный фиолетово-чернильный с молочным перламутровым налетом виноград, почти черные, подернутые восковой голубоватостью сливы, розовато-рыжие, непристойные своей крупностью и спелостью грейпфруты. Завернутые в золотую фольгу шоколадные конфеты размером с крупный грецкий орех, коробки с печеньем, жестяные банки с изюмом в шоколаде.

– Спасибо, – сказала Юля, повернувшись к окну и адресуя слова благодарности в сторону черной машины, которая уже давно потонула в прохладном воздухе ночного тихого города.