Крылья страха - Страница 121

121

– А ты видел, какие толстые стены в этом доме? Думаю, что они остановили на нем свой выбор не случайно.

– А я подумал еще о том, что капсулы, о которых говорила Валя, и были теми самыми, от которых умерли все трое… Рицин.

– Сырцов! А что, если Илья Владимирович – это и есть Сырцов? Он придумал себе это имя! Господи, это же все так просто… Он – главный прокурор, человек, обладающий фантастическими связями… Это у него Герман брал рицин. А Полина… Полина тоже бывала здесь, но только не как Валя или Сконженко… а просто в качестве сестры Германа… И она, конечно же, знала все про слабости Сырцова… Возможно, что у нее имеются компрометирующие его фотографии… Вернее, имелись. Ты был вчера ТАМ?

Она и не заметила, как перешла к убийству Полины.

– Был. Меня, наверно, ищут?

– Откуда ты знаешь?

– Я же наследил и в больнице, и у тебя… Вляпался в кровь… Я тебе еще раньше хотел сказать, что она могла переодеваться Лорой, но почему-то не сказал…

– Это ты потрошил сумку Полины?

– Я только взял твою одежду и выбросил ее с моста на набережной в реку. В сумке кто-то хорошенько пошуровал до меня.

– Но если не Сырцов, то кто?

– Юля, во что мы с тобой ввязались? Только бы Риту найти, жалко будет девчонку…

И вдруг они не сговариваясь, как по команде, вскочили и бросились к дверям.

В машине Юля причитала:

– Какая же я идиотка… Я так разозлилась на эту Кротову, и на младшую, и на старшую, что не сообразила предупредить их, что ОН может появиться в любую минуту…

– Но если это Сырцов, то он уже не появится…

– Правильно. Но тогда Вале потребуется доза. Ее надо немедленно класть в больницу… Но перед этим она должна показать место, куда закопали Иру Сконженко. Хотя мне не очень верится… думаю, что она все это придумала.

Кротова открыла и, увидев Юлю и Крымова, нахмурила брови:

– Что вам на этот раз нужно?

– О таких вещах не говорят через порог…

Она нехотя впустила их в дом. Разговор длился около получаса. Мама Вали не могла поверить в то, что ее дочь наркоманка.

– Я же сама ее купаю, я бы заметила на ее руках следы уколов…

Она имела самое смутное представление о наркотиках, тем более о кокаине, который просто вдыхают через нос.

– Только не вздумайте сейчас кричать на Валю, она тяжело больна. Скажите, вы не знаете человека по имени Илья Владимирович?

– Нет, – сказала она, немного подумав, – кажется, нет… А что?

– А то, что именно он приучил вашу дочь к наркотикам. Разве вы не замечали, что она стала такая худенькая, что от нее одна тень осталась?

– Она всегда такая была… Кроме того, у нее сейчас такой возраст, она растет, на это уходит много энергии, она много спит… А что с Ритой? Ее нашли? Валя сказала мне, что ее возили опознавать Риту, но лица почему-то так и не показали…

– Нет, Риту еще не нашли, ее еще можно спасти, но необходимо, чтобы ваша дочь показала нам кое-что…

– Что?

– Она утверждает, что в каком-то парке якобы похоронена Ирина Сконженко. Звучит неправдоподобно, но на всякий случай нужно проверить…

И тут до Юли донесся кисловатый запах перегара, и она только сейчас поняла, что мама Вали Кротовой пьяна. Слегка, но все равно какая-то не такая, чересчур расслабленная…

– Конечно, я сейчас скажу ей…

Валя вышла из своей комнаты и так же молча, как накануне, начала собираться, надела это жуткое клетчатое пальто, от которого рябило в глазах, и прошла с Юлей и Крымовым к машине.

– Это в сквере Победы. Неподалеку от аттракционов.

* * *

В запущенном, заросшем дикими яблонями и ивовой порослью уголке парка, а точнее, сквера Победы, неподалеку от озера с лодочной станцией, расположенной между колесом обозрения и русскими качелями, возле самого забора действительно отыскался небольшой холмик с воткнутым в него самодельным деревянным крестом. И если бы не Валя, эту могилку, возможно, никогда бы не нашли.

Когда прибыла опергруппа, стало совсем темно, и вскрытие могилы пришлось производить при свете прожекторов, направленных на место захоронения.

Валя стояла и смотрела на все происходящее с завидным равнодушием. Она не вздрогнула даже, когда из-под земли подняли завернутые в целлофан останки ее подруги, которые еще предстояло опознать.

Увидев полуистлевшие, вымазанные в грязи длинные темные волосы, клочок зеленой кофты и подол черной юбки с торчащей из-под жесткого целлофанового обрывка тоже черной ногой, Юля отвернулась… Она вспомнила, что именно так была одета Ирина Сконженко, когда родители видели ее в последний раз. И отправилась она не к подружке, как девочка им сказала, а к Соболеву.

Поднялся ветер, тяжелые капли дождя застучали по крышам милицейских машин… И в это время кто-то крикнул: «Здесь еще что-то…»

И снова в ход пошли лопаты.

* * *

Крымов привез ее домой продрогшую, смертельно уставшую, да к тому же у Юли опять разболелось плечо. Надо было срочно сделать перевязку.

– Может, тебе все-таки вызвать «Скорую помощь»? – он уложил ее на постель и помчался на кухню за спиртным. – Или ты позволишь мне стать твоей «Скорой помощью»? Я тебя быстро поставлю на ноги…

Он вернулся с бутылкой мартини, на которую некоторое время смотрел с возмущением, как на живое существо, сильно разочаровавшее его в последнюю минуту и не оправдавшее самых светлых надежд.

– И как вы, женщины, можете пить такую дрянь? Какой-то одеколон, духи… Нет бы держали в доме виски, джин, это я еще понимаю, или, на худой конец, водку с солеными огурчиками… А это что еще за эстетство? Кому оно нужно? Тебе со льдом или без?

– Мне бы чего-нибудь горяченького и побольше анальгину, а то я не усну…

121